Перейти к содержимому

Горбатого исправит могила

Сааб бродил по улицам хутора, фильтруя запахи, чтобы вынюхать хоть какой-нибудь запах, напоминающий спирт. У него сегодня кризис.
-Слышишь,- обратился Сааб жалобным тоном к бывшему собутыльнику, а ныне трезвеннику Киселеву, который усердно копался у себя в огороде.- Выручи.
-Нету,Сааб,- выпрямившись, чистосердечно признался Киселев.- Клянусь. Сходи до Павлыча,- посоветовал он.- Хотя и тебе уже пора делать выводы.
-Выводы, выводы. Я уже там был,- трагическим голосом произнес Сааб.- Он тоже умирает.
Сааб молча еще с минуту постоял с немым выражением на лице, ожидая другого ответа. Затем, состроив на квадратном лице обиду , он отвернулся от забора, махнул рукой и ушел. Дойдя до окраины хутора, он заметил Жигули красного цвета, который рассекал поле в облаке пыли на высокой скорости, направляясь к дому Салимана. Сааб жаждущим взглядом провожал его поворотом головы, пока он не скрылся за бугром. Кто это? Точно чужак, подумал Сааб или же Михо, у которого можно «выстрелить» одну сигарету, может быть, еще и стопочку водки. По опыту Сааб знал, что у него с собой такое добро всегда водится — он обычно после разделки туши ЕЮ моет руки.
Состояние Сааб ухудшалось с каждой минутой: руки тряслись, глаза туманились, внутри все горело и жаждало дозы. Слева от хутора текла небольшая ветка Ставропольского канала. У Сааб начались фантазии, предшествующие галлюцинациям. Неужели нельзя изменить химическую формулу воды на водку, заменив там несколько молекул, думал Сааб- коровы, люди, все животные пили бы водку вместо воды. И никого ни о чем не надо было бы просить. На земле не осталось бы злых людей, не было бы войн, и наступил бы рай.
Облако пыли возле дома Салимана ушло и рассеялось, высветив зад жигули. Сааб сорвался с места, на ходу придумывая хмельной головой банальную причину, чтобы войти в чужой дом и не оказаться полным идиотом.
Сааб повезло: на машине, оказалось, приехал в гости отец Салимана. А он приезжал не с пустыми руками.
Сааб встал, произнося тост. Ненужная и длительная церемония. Рука тряслась. Поверхность вина в граненом стакане заштормило- вино разлилось через края стакана и капли начали стекать на скатерть .Сааб выпил, и ему стало хорошо — он почувствовал, как теплая дрожь пробежала по всему телу. Слава богу! Вот так тост за тостом они опорожнили всю двухлитровую баклажку, оставив на дне граммов двести — ни к селу, ни к городу. Салиман заметив, что глаза Сааб были прикованы к баклажке, распорядился:
-Сааб, забери остаток на похмель.
-А что, я,- возмутился Сааб, проявляя гордость.
-Раз не хочешь, я не буду настаивать,- сказал Салиман и потянул руку к баклажке.
-Нет, нет,- произнес Сааб, вспомнив «умирающего» Павлыча и забыв про гордость. Он ухватился за горлышко, опередив Салимана.- Не хочу, чтобы ты обиделся на меня. Я сам допью этот яд.
Сааб, придя домой, начал искать посудину поменьше — не будет же он волочить с собой по хутору полупустую баклажку. Хоп! Вот она — маленькая и красивая бутылка из-под уксусной кислоты. Полная. Сааб зубами вцепился в крышку и порвал ее, расплескав эссенцию на нижнюю губу. Кончиком языка он слизнул ее, почувствовав, как кислота ущипнула его.
Затем он нашел бутылку из-под водки, которую стал внимательно рассматривать со всех сторон, вспоминая ее историю. Недолго думая, он налил туда уксус, плотно закрутил золотистую крышку и водрузил на полку верхнего шкафа.
Он отвернулся, потом снова вернул взгляд на бутылку. Зараза! Красиво смотрится, прямо как настоящая водка — не попутать бы. Налив вино в маленькую бутылку, он направился спасать Павлыча.

Незаметно прошло две недели. Обычные дни, обычная суета и вечные поиски похмелья.
Утром одного из тех дней Сааб, очнувшись со сна, не шевелясь, продолжал лежать. Пошевелив головой, он нащупал мягкую подушку, а спиной –диван .Не так то плохо после бурного вчерашнего дня, из которого он помнил лишь первую половину. Он, открыв глаза, узнал очертания родной кухни. Все в порядке. Но не совсем — нужно помочить горло. А где его взять?
Голова раскалывалась от боли. Тут уже никто не поможет, кроме самого себя.
Он откинул одеяло и встал, напялив брюки. Тело не слушалось, голова не соображала, и странно, что глаза могли различать раковину, посуду, оставленную на столе, стеклянный пузатый чайник с изогнутым носом. Его мысли стремительно неслись по злачным местам, а взгляд медленно блуждал по окружающим предметам: он пополз вверх, к шкафу. А там!.. Сааб обомлел. Водка! Не может быть. Он прищурил взгляд, не веря собственным глазам. Он застыл на секунду. Еще пять секунд. Он осторожно подошел и дотронулся трясущейся рукой холодного стекла. Точно — водка, самый любимый и самый чистый напиток на свете. Какое счастье — проснуться утром и увидеть, как на тебя смотрит бутылка водки. Чего еще желать в жизни. Вот так бы каждый день и всю оставшуюся жизнь.
Он быстро смахнул бутылку, отвинтил золотистую крышку, задрал голову, широко открыл рот и начал заливать содержимое в огнедышащую глотку мимо губ и языка. При первом прикосновении в горле появилось удовлетворение, затем жжение, потом в животе — адская боль. К нему мгновенно вернулась память и осознание — он выпил уксусную кислоту, от которой люди умирают сразу.
Он в панике вдребезги разбил бутылку- осколки разлетелись по всей кухне Надо куда-то бежать-кричать он не мог. Он начал задыхаться. Кишки были готовы вывалиться наружу.
Он выбежал на улицу и обострившим зрением, на свою удачу, заметил Уазик скорой помощи, который по объездной дороге пробирался к трассе. Сааб сорвался с места и ракетой понесся поперек поле, держа в поле зрения место пересечения. От его скорости зависела его судьба, и он успел очутиться перед лобовым стеклом, выставив руки вперед машины, прежде чем она выехала на трассу, чуть не угодив под ее передние колеса. Опытный водитель Скорой помощи Иван резко нажал на тормоза, доктор Петрович едва не ударился головой об лобовое стекло. Открыв двери, и, подумав, что у Сааб началась белая горячка, доктор выругался:
-Идиот!
-Я…я умираю, доктор,- прохрипел Сааб.
Петрович с ужасом заметил странные признаки заболевания: у Сааб губы опухли, глаза косили, изо рта валилась пена, вены на шее надулись и начали синеть.
-Что случилось?- в недоумении спросил доктор, — Что с тобой?
-В…Водка,- судорожно ответил Сааб.- Я умираю.
-Сколько можно водку пить?- начал доктор отчитывать.- Уже пора тебе делать выводы.

В больнице к Сааб возвращалась память. Но он стеснялся открыть глаза: как он скажет, что выпил кислоту. Мысли вихрем неслись в голове.
Врачи десять дней боролись за его жизнь и все удивлялись, сколько градусов должно быть в водке, чтобы вызвать столь обширные ожоги внутренних органов.
В день, когда Сааб выздоровел, Петрович подошел к нему в надежде, что он бросит пить навсегда и спросил:
-Надеюсь, ты сделал выводы?
Сааб с минуту молчал.
-Да.- Скорбно произнес он.- Конечно, сделал.
-Ну и…
-Не нужно было наливать кислоту в бутылку из- под водки,- произнес Сааб, цветя улыбкой без тени смущения
Доктор рассмеялся коротким смешком:
-Да, «Горбатого исправит только могила ».

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *